Особенных детей часто называют детьми индиго. У них присутствует синдром нарушения внимания и/или его недостаточности. Этой проблемой сейчас занимаются специалисты из векторной психологии. Но дело все еще и в том, что такие дети, как правило, наделены особыми способностями, недоступными другим, и даже взрослым.

Подобный термин возник в связи с появлением аппаратов, способных видеть ауру человека.

Согласно данным исследованиям, аура этих чад имеет цвет индиго. Однако психологи яро протестуют против подобного обозначения, так как цвет ауры способны видеть далеко не все. Всего лишь 4% человечества способны определить ее невооруженным глазом. Против ее действительного наличия протестовать не приходится. Но все же справиться с такими детками достаточно трудно. Рассмотрим некоторые советы опытных психологов.

Какие они, эти особенные дети?

Существует такой термин, как СНВД. Он обозначает наличие нарушений в поведении малютки.

Проявляется следующими факторами:

• несвоевременная гиперактивность;
• чрезмерная импульсивность, которая не соответствует социальной ситуации или осуществляемой интеллектуальной деятельности;
• недостаток или общий дефицит внимания относительно совершаемой деятельности;
• сложность в контактах с социумом и взаимодействия с другими личностями;
• низкая успеваемости и сложность в обучении;
• поведенческие нарушения.

Такой особенный ребенок становится заметен еще в ранние годы – в период с четырех до семи лет. Расшифровывается термин СНВГ как синдром нарушенного внимания с гиперактивностью, но может быть и без нее. Отличительной особенностью таких чад считается то, что более 80% из них обладают очень высоким уровнем интеллекта. В то время как у обычного человека IQ равен от 90 до 100, у них он достигает 170! Таким образом, интеллектуальные их способности можно признать гениальными.

Подобное сочетание гениальных интеллектуальных способностей и поведенческого нарушения представляет огромную проблему для педагогов, психологов, и, конечно же, самой медицины.

Как упорядочить развитие особенного малыша?

Если родители замечают выше приведенные предпосылки, то фото ауры им вряд ли поможет. То, что вы узнаете «индиго» ваше чадо или нет – ситуацию не прояснит и не поможет. Прежде всего, нужно найти центр помощи малышам с нарушением внимания. Для этого достаточно вбить в поиск название синдрома + психология + город, в котором вы проживаете. Так как с такими малышами трудно справиться, помощь специалистов будет просто необходима.

Гипотетически в каждом городе должна быть для особенных детей специальная школа. Но как мы знаем, таковой часто нет. Поэтому приходится ходить в обычную школу. Все бы ничего, ему тоже нужно адаптироваться и это могло бы пойти на пользу, если бы не ощутимые провалы в современной системе среднего образования.

Психологи отмечают, что на сегодня в каждом классе обучается не менее трех, а то и больше детей с гиперактивностью. Поэтому и проводить урок по «накатанной» в СССР схеме абсолютно невозможно. Нарушения в поведении, как минимум, влияют на весь образовательный процесс, а то и могут остановить его вовсе. Проблема тут, отмечают психологи, состоит не только в подрастающем поколении с повышенной активностью, но и в первую очередь в учителях, которые не адаптируют систему обучения под современные реалии.

Дело в том, что недавняя мировая история знакома с изменениями в образовательном процессе. Более 30 лет назад Штаты столкнулись с проблемой массового увольнения учителей, а два десятилетия тому назад в Европе. В поисках выхода из ситуации ввели новые учебные планы, преобразовали систему и подход, сократили количество учащихся в классе или поставили еще одного учителя для младших классов. Особенные дети требуют и особенного внимания. Но в наших реалиях пока такого кардинального подхода ожидать не приходится.

В чем отличие занятий с особенными детьми

У таких малышей в детском мозге реакция формируется намного медленнее. С этим связана инфантильность – их поведение может отставать от нормы на 5-6 лет. Кроме того, такие малыши часто подвержены нервному истощению, так как быстро переутомляются. Привычные школьные нагрузки им практически не под силу. Впрочем, по разным причинам такие нагрузки, какие были ранее, сегодня сложны практически для всего подрастающего поколения.

Кроме того, осложняет воспитание и завышенная самооценка. Также у таких детей особо развито самодостоинство. Учителя сообщают, что привычные методы – повышение голоса, угрозы о последствиях, практически никогда не приводят к улучшениям, а наоборот, способствуют ухудшению поведения. Часть ребятишек начинает вредничать, чтобы отстоять свои интересы, а если так делать они не умеют, то мгновенно закрываются в себе.

Важной отличительной чертой является чувство непонимания, невосприятия их окружающими. Психологии сообщают, что подростки очень остро переживают действительность, в их сообщениях и письмах часто прочитывается глубокая боль оттого, что они абсолютно одни и мир их не может принять и понять.

К счастью, с появлением интернета, некоторые вещи становятся проще. Если такие подростки не находят отклика среди окружающих, они начинают тянуться к себе подобным – на тематические форумы и в группы.

Чем такие чада особенны?

Они воспринимают мир и пространство совершенно иначе:

• мир для них трехмерный, а не двухмерный – линейный, как у обычного человека;
• оба полушария мозга развиты практически одинаково;
• как следствие таких физических особенностей, у них кардинально отличается мышление – оно более пластично и многомерно;
• измененная модель восприятия мира влияет и на восприятие эмоций других людей – они четко видят грань между правдой и ложью другого человека, нередко умеют читать мысли.

Такие малыши будут намного умнее своих родителей, когда станут взрослыми.

Как воспитывать особенных детей в детском саду?

Сегодня этой проблемой занимаются и на государственном, и на педагогическом, и на психологическом уровнях куда плотнее, чем раньше. Например, открываются все новые и новые дошкольные заведения для малышей, страдающих аутизмом.

Дело в том, что такому малышу нужен особый подход к обучению. Ему нужен особый логопед, который будет ставить его речь и учить выговаривать звуки правильно, воспитатель, у которого система работы с детишками значительно отличается от привычной. Как правило, эти ребятишки намного талантливее своих сверстников и нередко имеют отличные способности к музыке или рисованию. Важно давать им свободу творчества, чего в обычном детском саду не предоставят. Кроме того, с ними должен работать психолог по социальной адаптации.

Так как у них обостренное восприятие мира, и они очень ранимы, то крайне важным является непосредственное отношение родителей к своему особенному малышу. Сегодня действует множество частных детсадов и организаций, способных оказать помощь таким детям и их родителям в воспитании подрастающего поколения.

Каким должно быть питание для особенных детей?

Важно придерживаться определенной диеты. В случае с аутизмом сложность состоит в том, что придерживаться правил питания по выбранной диете придется на все сто процентов.

10.05.2015 Дарья Лажечникова 193

Я изначально собиралась быть вот такой вот полоумной нестандартной мамой, даже если бы у меня был бы и совершенно обычный сынулик. А тут просто получается особенность в квадрате. Конечно, пока я сижу у себя дома и меня никто не видит, эти мои особенности никак и не проявляются, но стоит мне выйти на улицу…

Вот стоит только мне выйти, и начинается шоу. Даже в моем собственном подъезде соседи, которые видят, что я с рождения ношу Егора в слинге, и то к этому никак не могут привыкнуть, чего уж говорить просто о людях, которые встречаются мне по дороге куда-либо. А если мы с деткой еще и в слингокуртке, и не видно, как именно он у меня там крепится, так это вообще вызывает у людей переворот сознания.

Всю первую зиму после рождения сынульки мы ходили в слингокуртке, в которой из-за особенной намотки слинга не очень-то была видна голова малыша, и я выглядела просто как необъятная барышня с непропорциональной грудью, одна выше другой. Вот это было настоящее испытание для меня. Я, конечно, шутила, что это самый лучший способ натренировать самооценку — гулять в таком виде и собирать удивленные взгляды оглядывающихся. Хотя, не скрою, я ну очень сильно стеснялась и тихо (а порой даже громко) ненавидела эти зимние прогулки.

Вторую зиму было гораздо проще — Егор подрос и его голова была уже видна из слингокуртки, к тому же я сменила ее на другую, которая, как мне казалось, сидит гораздо лучше и больше мне к лицу. Ну и стаж слингоношения и пофигизма на косые взгляды был уже так велик, что мне было все не по чем. Но сколько смешных вопросов я только ни слышала (как, в общем-то и многие-многие другие слингомамы), люди, до удивления одинаковы и в разных концах нашей страны задают слингомамам одни и те же вопросы: «А кто у вас там? котенок?», «А ему там не холодно/не жарко?», «А как он там к вам привязан?», «А ему так удобно сидеть/Так ведь очень вредно сидеть», «А он там не задохнется?», «А спина у вас не болит?» «Как хорошо устроился, сидит себе близко к мамочке и все что нужно, под рукой» и др.

Из-за того, что в вопросах чаще всего проскальзывало осуждение, желание меня, неразумную, поучить, и негатив, то я и обостренное внимание к своей персоне уже воспринимала так же, и любое внимание проходящих людей и их любопытные взгляды трактовала для себя, как негативные. Сначала я стеснялась и опускала глаза, старалась гулять там, где нет народа. Потом, набравшись потихонечку смелости, стала откровенно пялиться на тех, кто рассматривает меня, чтобы смутить уже их. И произошло чудо — я заметила, что многие люди не отводят виновато глаза, стыдясь своего любопытства, а наоборот, начинают еще больше смотреть и, главное, улыбаться мне! Многие из них, видя, что я на них смотрю, начинали заговаривать и чаще всего они говорили хорошие вещи, мол, классно так носить, здорово малышу рядом с мамой. И я поняла, что я-то стеснялась своего вида, а многие-то смотрели на меня так пристально с добрыми мыслями и умилением, а не осуждением, как я думала!

А еще я стала знаменитостью в своем районе в первую зиму, гуляя по лесу в таком нестандартном виде. Со мной здоровались все собаководы в лесу, а потом начали здороваться и просто на улице, в аптеке, магазине. И многих я и не узнавала, но некоторые мне объясняли, что давно меня уже заметили и часто встречают, а личность-то я ой-ой-ой запоминающаяся в таком виде!

Еще я недавно только обратила внимание, что я все озвучиваю Егору, когда несу его в слинге. Я комментирую любое свое действие (так надо делать и с обычными-то детками, а с плохослышащими и подавно). И ладно, когда это в теплое время года, когда видно,что на мне сидит маленький мальчик, а когда зима и его не очень-то видно под курткой — то это тоже очередное шоу, заслуживающее Оскара: идет необъятных размеров тетушка странной походкой и довольно громко бубнит себе под нос: «Сейчас мы откроем дверь, вот так, открыли дверь, и будем спускаться по лестнице, спускаемся с тобой, топ-топ-топ, все, спустились, перешагиваем лужу, оп! И побежали, быстро-быстро мы с тобой бежим…» и т.д.

Егор, это дерево, смотри, дерево, дерево большое, шершавое, дерево растет, ты трогашь дерево…

Сейчас тепло и видно, что я все это не сама себе комментирую, я малышу в слинге, но теперь у нас появилась новая фишка — мы учим Егоруша указательному жесту, и я на все и всех беспардонно тыкаю пальцем и озвучиваю. Приходим к врачу, а я первым делом тыкаю на него и радостно сыну сообщаю: «Cмотри, Егор, дядя! Это дядя доктор! дядя! дядя!…», ну и на улице это вообще любимое занятие во все и всех подряд тыкать пальцем и все вокруг озвучивать.

А еще нам сурдопедагог сказала, что нужно все свои эмоции выражать ярче, чем в обычной жизни, чтобы Егор учился распознавать и использовать эмоции сам, чтобы его речь (если она, конечно, будет) была не монотонная, а эмоционально правильно окрашена. Поэтому у нас везде, в том числе и на улице, и в общественных местах, театр одного актера — мамы. Причем, раздражение мне и играть особенно не надо, оно, зараза, само вырывается порой и достаточно ярко выражается, а вот радость и восторг приходится специально усиливать. Сами понимаете, как это выглядит со стороны — мама, пребывающая в гиперэйфории — далеко не повседневное зрелище.

На прогулке

Есть такой великий, на мой взгляд, ученый-нейрофизиолог Глен Доман, который путем многолетних исследований пришел к выводу, что, чем больше двигается ребенок, тем лучше развивается его мозг и прежде, чем начать полноценно ходить, малыш должен отползать определенное количество сотен километров. Вот мы с Егором и ползаем, где только можно:)

А у нас, видимо, так принято: гулять во дворе только с детками, которые уже ходят. А тех, кто еще маленький и не ходит, наверное выгуливаяют просто в колясочке, возят их в течение часа туда-сюда, а потом домой. Потому что, когда мы выходим с Егором поползать (в прямом смысле) во дворе, позабираться на четвереньках на горку, поковыряться в песочке, попролезать под низкими перекладинами лестниц, поползать по тропинкам и тд, на нас косятся с явным непониманием и недоумением. И я себя чувствую полоумной мамашей, которая позволяет своему сынишке прикасаться к грязной земле руками, и лежать на ней пузом, и сидеть попой на любых поверхностях (земле, асфальте, песке, плитке, спец. покрытии и т.д.). Я прямо спиной чувствую этот немой вопрос, зачем же я выпускаю еще ползающего ребенка пачкаться. Это при том, что эти мамы наряжаются на прогулку, как на бал (я не шучу, в белом ходят гулять с годовасами), а потом негодуют на ребенка, на фига он(а) залез(ла) в лужу, трогает песок, топчется ножками в грязи, а потом радостно несется обнимать маму. Но я хочу тут оговориться: то, что мамы красиво одеваются на прогулку с детьми — это их право и вполне понятное мне желание (я тоже люблю хорошо выглядеть везде и всегда), мне печально другое: то, что одеваясь так, на мой взгляд не совсем соответствующе ситуации, они не готовы испачкаться и как-то нарушить свой идеальный вид. То есть, если мама идет гулять в белом, но это ей не мешает радостно самой обнимать своего чумазого детку, так это же здорово! :)

Мы гуляем босиком и это вызывает столько неудобства у гуляющих рядом мам. Потому что их дети, видя, что, оказывается, можно гулять и разутым (а у большинства деток именно та самая убивающе-нецелесообразно жесткая ортопедическая обувь, в которой очень неудобно ходить маленьким ножкам), тут же стремятся избавиться от этой обузы. Естественно их мамы запрещают им это делать. А вот объяснить, почему им гулять босиком нельзя, когда вот этому ползающему мальчику можно, они не в силах (такие аргументы смешные приводят порой!). И эти мамы, пытаясь что-то донести до своих пытливых чад, очень часто что-то скрыто адресуют мне, эдакий завуалированный упрек мне, нерадивой мамаше, из-за которой у них теперь проблемы с собственными детьми.

Мой мальчуган полюбил лестницы и любит по ним забираться, куда бы то ни было. А во дворе лесенки чаще всего у горки, забравшись на которую, самым логичным действием является — скатиться с нее. Но горки бывают разные, иногда очень высокие (мы гуляем же в разных дворах) и, чтобы не лишать своего ребенка этого удовольствия, я скатываюсь с этих горок вместе с ним. Я, конечно, выгляжу гораздо моложе своих лет, но все-таки не настолько, поэтому тот факт, что большая тетя катается с горки, вызывает у гуляющих рядом детей восторг (и некоторые начинают просить своих мам скатиться вместе с ними), а у мам — очередное неудобство, т.к. надо же как-то объяснить, почему эта тетя может кататься, а она, эта мама — нет. Я еще не видела ни одной мамы, которая бы каталась с горки вместе со своими детьми. А я-то еще и громко это делаю, гипертрафированно изображая восторги и радость (помните, да? мне надо преувеличивать эмоции). Цирк же!

А еще, они же маленькие повторюшки, эти детки. Поэтому, когда я выпускаю своего пацана на площадке ползать, вокруг сначала собирается толпа из любопытствующих деток (любого возраста, мы и пяти-семилеток нередко привлекаем), а потом, понаблюдав за нами, почти все(!) из них на какое-то время встают на четвереньки и вспоминают, а как же ползать. Вы уже представляете при этом ужас тех самых мам «в белом», когда их четырех-пяти летнее чадо начинает радостно носиться по площадке на четвереньках. Я не видела еще ни одной родительницы, которая бы не остановила своего малыша с упреками, зачем же он так делает, ведь он же уже большой, и сейчас еще и испачкается. А ведь ползание очень-очень полезно для развития мозга, в любом возрасте, между прочим.

Как хорошо, что я не «в белом»

Я на прогулке стараюсь снимать памперс сейчас, жарко же, да и вообще, чем больше у малыша дышит попка и все остальное, тем лучше же. И поэтому, когда Егор писает во время того, как ползет, за ним тянется шлейфом мокрый след (Олег это называет «слизняк», очень смешно). А я таскаю на каждую прогулку целый рюкзак запасных штанов (именно штанов, т.к. ползать голыми коленочками больно, Егор садится и отказывается это делать, а я гиперзаинтересована именно в том, чтобы он как можно больше ползал). И после каждого пописа я меняю штаны, приговаривая, что вот он налил, теперь ему мокро и надо поменять. Ну и, понятное дело, у окружающих вопрос, а чего не использовать памперс, чтобы было не мокро?

«Слизняк» сбегает с детской площадки

А вообще, мой разговор с Егором на площадке выглядит примерно так: » Песок, смотри, какой песок! Песок желтый. Сыпется песок. Мама сыпет песок. Давай ладошку, я насыплю тебе песок. Смотри, песок сыпется. У тебя в руке — песок» и т.д. Честно признаюсь, иногда я забиваю и так не делаю, хотя, по идее, так надо делать всегда, не замолкая. У Егора до сих пор не связан звук с обозначаемым им предметом. Он не знает, что эта штука [р-у-к-а], а эта штука — [п-е-с-о-к], и поэтому, знакомя его с каждой новой вещью, надо по очень много раз повторять ее название, в надежде, что когда-нибудь он поймет, что мама от него хочет. При «зрителях» так разговаривать постоянно сложновато.

В общественных местах

Егор не знает, что такое соска. Так часто бывает, что дети, которые на правильном грудном вскармливании, не принимают этот объект вообще. У нас было время, когда Егор на какое-то время согласился использовать ее по назначению, но потом стал выплевывать, и мы ее убрали. А теперь, когда предлагаем иногда, чтобы посмотреть, как он будет на нее реагировать, он просто начинает ее грызть. И единственный способ его успокоить, когда он плачет — это дать грудь. Ладно, когда это происходит дома или в кругу друзей, все уже знают про эту мою фишку. А вот когда приходится мало-заметно успокаивать сынульку таким образом на улице, если он упал или на приеме у врача или при заборе анализа крови — вот тут (если меня «раскрыли») я очередной раз вижу изумленные округленные глаза и немой вопрос, точнее даже два: Как она может так прилюдно оголяться? И на фига такого большого кормить?

Во время массажа единственное действенное средство успокоения — это мамина грудь

Вместо соски шнурочек — любимое дело

Но я общаюсь со многими нестандартными мамами и знаю, что я еще не самый крайний случай. Есть и другие, которые на любой вопрос про слинг и его потенциальный вред готовы вцепиться в горло осуждающему. Есть те, кто закаляет своих малышей (и они очень большие молодцы! мне просто смелости не хватает начать это делать) и в то время, когда все дети гуляют в кофтах, выпускают своих малюток просто в футболке. Те, которые разрешают своим любознательным чадам пробовать почти все на зубок и есть песок, трогать любых собак и кошек, и при этом запрещают чужим людям прикасаться к своим детям, и расценивают эти (чаще всего добрые) жесты, как посягательство на святая-святых. И это тоже хорошо! Для них и их детей.

А я, как всегда, призываю к свободе: если бы все, кто видел что-то или кого-то, непохожего на себя и на то, что они привыкли видеть, не спешили бы осуждать, или вразумить, или одарить непонимающим, оценивающим взглядом, было бы очень здорово. Ведь если ничья свобода при этом не пострадала, то правильнее позволить благодушно и другим людям, непохожим на большинство, тоже быть свободными и делать то и так, как они считают нужным.

Как мы экономим на добавках и витаминах

Витамины, пробиотики, муку без глютена, косметику, спортивное питание, мы заказываем на iHerb.com (по ссылке скидка 5$). Доставка в Москву всего 1-2 недели. Многое дешевле в несколько раз, нежели брать в российском магазине.

Поддержи в соцсетях!

Комментарии приветствуются! (уже 193 )

Екатерина

Сергей

Елена

Светлана

Саша

Мария Мурашова

• Geleowife

  • Мария Мурашова

    Таня

    анна

Вика

Nargiza

Лисенок

Яна

Юлия

Ольга

Мария

greenhard

Анастасия

Zondervit

Александр78135

Мариам

Наташка

Дарья

7romashkina

Надю

Аня

Катерина

• Катерина

  Geleowife

Катерина

aloha-family

Катя Колючка

Надежда

Настя

deti-vs-travel

Катерина

Маша Кист:)

Нюта

Анна К.

Анна К.

Особые дети, кто они? Давно хотела написать об этом статью. Многие люди, услышав такое название, возмущаются: привыкли делить. Опять какие-то особые дети.

Тут требуется небольшое разъяснение. Особыми называют детей-инвалидов: особые дети или дети с особыми потребностями. Это не юридический термин, а социальный и педагогический. В юридических документах они так и остаются детьми-инвалидами.

Термин «особые дети» пришёл в нашу страну с Запада. Он предложен самими инвалидами, потому что так они чувствуют себя более комфортно. Это немногое западное, чему нашему обществу надо бы поучиться.

К сожалению, наши собственные традиции милосердия и принятия людей такими, как они есть, за годы советской власти оказались разрушенными до основания. Строитель коммунизма не имел права быть ущербным.

Особых детей я делю на две большие группы.

1. Во-первых, это дети с физиологическими и физическими проблемами.

В моей практике были астматики, ребята, выжившие на пожарах, дети с тяжёлыми артритами, пороками сердца. Сюда же отнесла бы людей, потерявших конечности, или родившихся без них, но имеющих здоровую нервную систему. Эта группа ближе ко всем обычным детям.

2. Во-вторых, инвалиды детства.

Как правило, ребята имеют тяжелые формы инвалидности. Даунята, дети с ДЦП, аутисты на самом деле особые дети. Каждый из них, как говорит дедушка одного такого малыша, «индивидуй». Например, программа обучения должна создаваться на каждого индивидуально, потому как это тот случай, когда нельзя спрогнозировать надолго и наверняка. Педагоги говорят: «индивидуальный образовательный маршрут».

Эта классификация из собственной практики. На научность не претендует, но помогает спланировать работу с особыми детьми так, чтобы не потерять, не занизить их возможностей.

Опасен такой подход тем, что требования беспредельно завышаются, приводя к нервному срыву. Хороша здесь вера в ребёнка. Именно вера поднимает нас с колен.

Вторая позиция – дети-инвалиды крест семьи. В этом случае я всегда привожу историю из книги Гленна Домана «Что делать, если у вашего ребёнка повреждение мозга».

В свободном пересказе звучит так.

Однажды мальчик-инвалид спросил у матери, почему он родился таким. Мать ответила следующее. Перед рождением особого ребёнка Бог собирает своих ангелов и спрашивает, есть ли где-нибудь на земле достаточно хорошая семья, которую можно ещё улучшить рождением ребёнка-инвалида.

Вот в чём увидела смысл женщина. Чувствуете, как меняются акценты? Не «я такая несчастная», а «мы – семья – должны стать крепче, сплочённей, лучше». Насколько легче жить во втором случае с одним и тем же горем!

Тяжело воспитывать болных детей. И дело даже не в том, что катастрофически не хватает средств. Не хватает понимания, поддержки.

Мать уже достаточно взрослой девушки-аутистки спросили, на что она рассчитывает в окружающем мире. Ответ был такой: «Будем надеяться на благородство. На то, что когда дочери будет трудно, она не сможет самостоятельно решить какой-то вопрос, найдётся человек, который скажет: давай помогу».

Главное, чтобы семьи этих ребят не распадались, чтобы у них были братья и сёстры. Чтобы здоровые дети соседей не показывали на них пальцем, потому что жизнь непредсказуема. И дай Бог всем нам остаться людьми, если жизнь нас сведет с особыми детьми.

Много статей написано про принятие родителями своих детей.

Что зачастую мы ждем от них каких-то успехов, действий, достижений, к которым они не готовы, или которые нужны только лишь НАМ, но не ИМ.

В данной статье, в первую очередь, я буду опираться на свой личный опыт.

У меня есть дочь, ей три с половиной года. Чем старше она становится, тем больше у меня появляется страхов. Страхи эти связаны с тем, как она развивается в сравнении со своими сверстниками и относительно понятия «норма». Ведь ни для кого не секрет, что дети, которые развиваются по-другому, выделяются «из толпы». И страхи у родителей появляются именно в этом контексте. «А у соседа ребенок уже пошел, а у друзей стихи рассказывает, а в детском саду все водят хоровод».

Например, на детском дне рождения она больше тянется к обществу взрослых и очень мало общается со сверстниками. Сейчас, конечно, она уже не боится их, но играть совместно по-прежнему не хочет. Со временем я поняла, что ей необходимо много времени, чтобы привыкнуть к кому-то из сверстников, и потом она может вместе играть.

Она поздно начала говорить и до сих пор еще в полной мере не может рассказать, что с ней происходит. А мне-то хочется, чтобы моя девочка развивалась как ВСЕ: быстро устанавливала контакт, дружила, складывала пазлы. Но она так не может. В силу своих особенностей и эмоциональных сложностей.

Мне казалось, у меня самый худший ребенок среди всего моего окружения. Ничего не умеет, общаться не может, в саду плачет. Одно время я ломала голову, почему же все так? Я страдала, злилась на нее и на себя. Но, как говорится, когда ребенок попал в яму, нужно думать, как его оттуда достать, а не о том, как он туда попал.

С самого рождения у моей девочки были выявлены некоторые неврологические проблемы, которые мы лечили кучей лекарств, процедур и массажей. К году все более-менее нормализовалось. Я расслабилась, считая, что все сложности закончились, и теперь наша дочь будет развиваться нормально, расти и радовать нас.

Тоже, кстати, момент, нашей культуры. Ребенок должен нас радовать. Даже на днях рождения желают: «Радуй маму и папу». С чего вообще ребенок должен кого-то радовать?
Вообще радовать это хорошо. Но у нас, как правило, не принято давать детям возможность быть непослушными, капризными, нужно ведь «держать марку». Если истерика в гостях, срочно успокаивать, а то стыдно… А как же тогда ребенку учиться справляться и с негативными эмоциями? Где брать опыт, если его лишают?

В сад я ее вела с трясущимися ногами. И забирала первое время тоже. Мне казалось, я сейчас приду, она там все обкакала, описала и вообще всех побила (это при том, что она не агрессивная). На самом деле она большая молодец, привыкает, ходит. Плачет, конечно, когда я утром ухожу, но это не самое страшное.

Еще большим страхом для меня было то, что если в саду детей ругают, могут прикрикнуть - это кошмар, кошмар. Что моего ребенка травмируют и доведут до невроза. И я по-прежнему понимаю, что такая возможность, конечно, есть. Но сейчас к этому добавилось осознание, что как бы плохо ни было моей девочке в детском саду, она сможет мне сказать об этом. К тому же я сама порой бываю еще хуже. И здесь, скорее всего, поведение воспитателей обращает меня к самой себе, как я порой не выдерживаю и кричу на дочь. Посещение детского сада развернуло меня к мыслям о необходимости развивать доверие к миру, все больше отпуская контроль.

Конечно, мне здорово помогла психотерапия, и, в особенности, закрытая группа (закрытая группа - это такая форма психотерапии, где участники встречаются на протяжении полугода раз в неделю. Там есть возможность самораскрытия, получения поддержки). Когда люди мне сказали, что ничего такого страшного с моим ребенком не происходит. И все дело в моем принятии ее.

До этого я была уверена, что все прекрасно понимаю, что все и правда плохо, и потому продолжала страдать.

Мне понадобилось много времени, чтобы уложить в голове, что вот так она развивается. У нее свой темп, свои потребности и возможности. Но, чтобы к этому прийти, мне пришлось даже обратиться к своим коллегам, чтобы посмотрели, все ли с ней нормально. Некоторые сложности подтвердились. Но знаете, что самое ужасное? Тяжелее всего от них именно МНЕ, а не ЕЙ!!!

В тот момент мне стало очень стыдно перед своей девочкой. И перед мужем. Ведь и с ним я делаю то же самое.

Как я сама не даю дочке шанса быть самой собой, а, наоборот, стараюсь заставить ее делать, что мне нужно или якобы, положено - но не то, что ей самой хочется.

Я увидела, как я умею обесценивать то хорошее, что дочка уже умеет, с чем уже неплохо справляется. И как сильно раздуваю ее сложности. Причем я делаю все, чтобы, как я думаю, ей помочь. Вожу на детскую группу, занимаюсь с ней, говорю про чувства. Но так часто забываю самое главное - просто дать ей возможность быть собой. Направлять ее и мягко подсказывать, но руководствуясь не своими мотивами и страхами, а ее чувствами и желаниями. Ведь они правда у каждого свои.

А еще я задала себе ряд важных вопросов:

• Чего я боюсь?
• Что она будет отличаться от своих сверстников?
• Что у нее не будет друзей, будут сложности в обучении?

Я поняла, что эти страхи и фантазии ни к чему меня не приведут. И сейчас стараюсь останавливать себя, учусь ловить момент. Делать то, что можно сделать уже сейчас, и не тревожиться так за то, чего вообще может никогда и не быть. Ведь, несмотря на все свои сложности, она очень трогательная, ранимая, нежная, добрая и любопытная девочка. И мне хочется защищать ее, любить, беречь ее.

Ко мне нередко приходят такие же тревожные родители с детками. И я очень четко вижу огромные ресурсы в детях, и зачастую все не так плохо, как представляется родителям. Но при этом я очень хорошо понимаю, что они чувствуют.

Я считаю, что все это в такой же мере относится и к семьям, где у деток есть сложности аутистического спектра или какие то другие. Ведь здесь речь тоже идет о принятии. Что вот такой он, мой ребенок. Особенный, чудесный, неповторимый... И это вовсе не означает, что вы плохой родитель, что «судьба у вас такая», и вам «крест нести всю жизнь». Зачастую половина успеха в таких семьях - это именно принятие родителями своих детей, их особенностей и диагнозов.

У нас с вами - как у взрослых и родителей - намного больше ресурсов и сил помочь своему ребёнку адаптироваться в этом мире, показать, что можно радоваться жизни, ценить каждое ее мгновение. Учиться бережнее относиться к себе и замечать то, что у нас хорошо получается, не бороться все время с самим собой. Ведь всему этому можно научить только своим примером.

Конечно, на это нужно много сил и физических, и эмоциональных. Поэтому так важно обращаться за поддержкой. Психотерапия в этом смысле универсальный помощник. И для детей, и для родителей. Ведь именно здесь у вас будет возможность научиться принимать своего ребенка, справляться со всеми сложностями, грузом переживаний и эмоций. Кроме того, специалисты всегда могут дать адекватную и объективную оценку состояния ребенка и прогнозы относительно его сложностей, отследить динамику изменений в процессе терапии. А это очень важно, так как родители зачастую (не специально, в силу своих переживаний) могут усугублять ситуацию.

В целом обращение за профессиональной помощью позволяет расширить горизонт проблемы, увидеть перспективу и возможные варианты того, что можно сделать.

Я надеюсь, что моя статья, мое признание в своей уязвимости поможет родителям, которые испытывают похожие чувства. Поможет понять, что все с вами в порядке, что вы живые и настоящие и стараетесь принять своего ребенка и, конечно, желаете ему только хорошего. Что невозможно быть идеальным родителем, ведь в таких сложных переживаниях (да и вообще в родительстве) актуализируется множество своих внутренних конфликтов, установок родительской семьи, которые порой необходимо осознать, прожить, чтобы появилась возможность что-то изменить и привнести свое.

Это долгий и сложный путь, но он реален , он есть,
и я желаю всем сил и терпения на этом пути!